Актер Максим Литовченко: «Cъёмки в сериале «Молодежка» спасли мою квартиру»

Интервью

ЯРНОВОСТИ встретились с Максимом Литовченко в кафе «Актер» и расспросили его о творчестве, экстремальном спорте и переезде в Ярославль.

ЯРНОВОСТИ: Максим, насколько известно, вы — коренной москвич и выросли на Таганке. Близость театра повлияла на выбор вашей профессии?

— Когда пришел после армии, я проучился в медицинском два года и захотел в театральный. Набрал другу Мише, который отговаривал: «Не ходи: ни личной жизни, ни денег, ничего». Но я не послушался.

ЯРНОВОСТИ: Вы упомянули армию. Продолжите фразу — служба в ВДВ мне дала…?

— …Вообще всю мою дальнейшую жизнь. Я был абсолютно счастлив, что туда попал. Потому что до армии, бывало, и клей нюхал на Таганке, был таким металлистом. Перед моим уходом в армию вышли два замечательных фильма «В зоне особого внимания» и «Ответный ход». Конечно, всем ребятам тех лет хотелось в десантуру, быть героями. Так я попал в учебку, а потом и в воинскую часть в Литве. Позднее служил в медсанбате, помогал доктору.

И вот как-то в медсанбат приехала красивая блондинка, генеральская дочка. Начальник медсанбата майор Гумиров взял ее к нам на работу медсестрой. А нас там было сорок тестостероновых ребят. И эта девочка стала у нас работать.

ЯРНОВОСТИ: Вы быстро сработались?

— Конечно, мы прониклись симпатией друг к другу, а майор начал напрягаться. Молодость взяла свое, у нас была чистая любовь, но я понял, что мое положение стало ухудшаться. На меня жаловался Гумиров, в итоге мне выдали чужие сапоги, форму и пришлось вернуться в расположение части. Жесть была, но, конечно, я не жалею.

ЯРНОВОСТИ: Отсюда пошло увлечение экстремальным спортом? Говорят, у вас более 700 прыжков с парашютом.

— После 700 я сбился и перестал их считать. У нас был свой аэродром. Три прыжка я выполнил перед армией, потом уже в войсках сделал 23 прыжка, что за два года считается хорошим показателем. Еще в армии написал заявление и вместо учебки попал в так называемый «афганский взвод», где мы бегали с 16-килограмовым бронежилетом. Он был тяжелым, а я — дохлым, поэтому сержант Быченко из Беларуси помогал нам набирать форму, заставлял отжиматься на дужках кровати как на брусьях. Я сначала мог сделать такое один раз, а к концу учебки выполнял это упражнение уже раз 15.

Уже после армии, в день ВДВ, мы иногда прыгали в Чехове. Потом, во время учебы, на третьем курсе ГИТИСа я случайно встретил людей из «Главпрыга», которые прыгали вообще везде и вскоре присоединился к ним.

Помню, первый инструктаж от них: видишь, это два кольца — основное и запасное, а больше не парься.

Признаю, это самый правильный инструктаж для человека, который прыгает в первый раз. Я подсознательно искал таких людей, мне импонировало их отношение к деньгам, к жизни, к смерти, ко всему. Это мои люди!

ЯРНОВОСТИ: Говорят, что, когда прыгаешь и совершаешь прочие экстремальные поступки, происходит переосмысление жизненных ценностей.

— У меня такое было на бэйсе (бэйсджампинг — экстремальный вид спорта, в котором используется специальный парашют для прыжков с фиксированных объектов: зданий, мостов и пр. Считается наиболее опасным видом прыжков с парашютом). Когда прыгаешь с домов и скал — каждый раз страшно. У меня 42 прыжка, в том числе и с Останкинской башни. Для каждого из них я укладывал парашют по полтора часа. И каждый раз было страшно, происходило какое-то переосмысление.

Помню, перед одним из прыжков я в ГИТИСе репетировал роль купца Хлынова из «Горячего сердца» Островского. Роль не давалась. А тут бэйс… после прыжка я успокоился и уже внизу подумал: да чего я парюсь? И роль пошла!

ЯРНОВОСТИ: От каких страхов вы избавились после увлечения экстримом?

— Я стал поспокойней, стал меньше суетиться. А вот такие фобии, как страх зубного и собак как были, так и остались.

ЯРНОВОСТИ: А как быть со страхом знакомства с красивыми женщинами?

— Да, с ними до сих пор страшно, как бы ни прыгал, что бы ни делал.

ЯРНОВОСТИ: В одном из интервью слышали из ваших уст фразу — не обязательно спать с каждой женщиной, но опрошена должна быть каждая. Как вы к этому пришли?

— Да я к этому еще иду (смеется). Какой-то умный «дурак» когда-то сказал эту фразу и она мне безумно понравилась.

ЯРНОВОСТИ: Вы учились во ВГИК, но потом перешли в ГИТИС к Петру Фоменко. Вы пришли к нему позднее, чем многие актеры. Это сказывается на том, что еще не наигрались?

— Нет, не сказалось, но мне кажется, что для режиссерской профессии лучше, когда ты приходишь со своим багажом. Видимо, надо было чуть пожить. Когда поступал к Фоменко, мне было 28 лет, а он принимал до 25.

ЯРНОВОСТИ: И вы поднаврали возраст?

— Да я там все поднаврал. Во ВГИК у нас был очень сильный курс, но нами там не особенно занимались. А на четвертом курсе увидел спектакли Фоменко «Волки и овцы» и «Школу для дураков» Каменьковича и это мне «снесло голову».

Я пришел к Фоменко в последний день приемной комиссии. Мне сказали, что он не берет с театральным образованием, поэтому я соврал, что учился только в медицинском. Ну так-то не соврал, два курса меда у меня были.

И во время экзамена он меня колол вопросом: а вы где учились?

Я отвечал, смотря на него преданными глазами сенбернара — в медицинском!

— А на сцене вы не выступали?

— Только в КВН.

Он, конечно, все чувствовал. Тем более я уже имел опыт чтения, во ВГИКе ездил на конкурсы чтецов.

И вот я прочитал ему и комиссии монолог Хлопуши. Фоменко дослушал до конца, а потом попросил прочесть монолог Дон Кихота, продолжая интересоваться, где я учился. После прочтения меня отправили в коридор, и тут я встретился с Пашей Сборщиковым, с которым как-то играли в спектакле. Паша зашел к комиссии, которая спросила у него про меня. В итоге он рассказал, кто я такой. После этого я зашел к комиссии на негнущихся ногах. Помню, тогда все молчали и смотрели на меня. Петр Наумович завесил паузу и вновь спросил, где я учился.

Я смотрел на него, выдавив от страха — в медицинском!

У него аж бровь вскинулась: — Интересный парень, а больше нигде?

— Еще во в ВГИКе?

— А что вы нам сказали, что в медицинском учились?

Я поднимаю на него глаза: — Соврал, Петр Наумыч, грешен.

— Грешен… Все, идите.

— Совсем?

— У вас завтра конкурс.

Я учился во ВГИКе, но диплома у меня не было, так что в 28 лет начал жизнь первокурсника. Но это была прекрасная школа.

ЯРНОВОСТИ: Вы учились с Сергеем Пускепалисом. Порадовались за его новое назначение?

— Конечно, я с ним разговаривал, для него принять Волковский — это не нагрузка сверху. При нем театр постепенно ожил, например, он сделал там вечер проб и ошибок.

Такую гениальную вещь для репертуарного театра в свое время придумал Петр Наумович Фоменко — это когда актер может взять любой материал и показать худруку отрывок из него. Все как в институте. Но из этого баловства у нас в свое время вышло четыре спектакля.

И Серега сделал тоже самое.

ЯРНОВОСТИ: Не звал вас к себе в театр?

— Пока он только пришел в Волковский. Мне кажется, театру с ним будет хорошо. Серега – хороший руководитель и хороший режиссер. С ним скучно не будет.

Серега, кстати, был с Фоменко на близкой дистанции, любил ему звонить. Как-то в одном из городов у него не получался спектакль. Он решил набрать Фоменко:

— Петр Наумыч, вы все знаете, такой мудрый. Скажите мне, что такое любовь?

И Петр Наумович без паузы ему говорит: «Сереженька, не торопитесь с ответом».

На следующий день после этого звонка Серега пришел другим человеком и легко разрулил ситуацию со спектаклем.

ЯРНОВОСТИ: Как вы попали в сериал «Молодежка»?

— Сценарий мне прислали давно, я должен был пробоваться на главную роль хоккейного тренера Макеева. Я прочитал, мне понравилось, но позже сказали, что на эту роль уже выбрали моего хорошего друга Дениса Никифорова. Я за Дэна порадовался, тем более, что та роль ему была нужнее.

А у нас параллельно была команда артистов, мы играли по воскресеньям. Дэн договорился с тренером, и с первых сезонов сериала я втихаря ходил тренироваться с актерами. Но роли для меня не было. Юрий Михайлович Ваксман подходил к продюсеру Диме Табарчуку, говорил, что у нас есть Макс, который катается на коньках. Потом Саша Робак за меня замолвил словечко. Мой хороший друг Андрюха Мерзликин тоже это делал. То есть очень много людей говорили Диме про меня, но все никак не получалось.

Я сам его спрашивал: «Дим, ну что не так-то?»

Он ухмыльнулся, но ничего не сказал.

А уже перед съемками последнего сезона Дима сам мне позвонил: «Макс, если ты не против, есть роль». И он меня пригласил в «Молодежку».

Это было очень вовремя, потому что тогда у меня произошла очень сложная ситуация с ипотечной квартирой. Мне сдали ее некачественную, признали свои ошибки, все разрушили, демонтировали стены, полы, стяжки, а потом компания обанкротилась.

То есть я взял в ипотеку квартиру, которая была разрушена, но при этом остался без копейки денег. И тут подоспело предложение из «Молодежки». Если бы не она, не знаю, что бы со мной было. Только благодаря деньгам, полученным от съемок в этом сериале, я смог восстановить эту квартиру.

Я благодарен и Юрию, и Диме Табарчуку за то, что это со мной случилось. Так тяжело деньги в кино я никогда не зарабатывал.

ЯРНОВОСТИ: Вы имеете в виду физические нагрузки?

— В том числе. Очень тяжелые съемки были в раздевалке. С утра надеваешь всю эту форму, коньки и за 12 часов смены расшнуровываешь их только на обед. Представляете, где-то 20 или больше человек сидят в раздевалке, затем мы выходим в коридор, гримеры нас поливают водой, будто вспотели, а потом мы снова заходим как бы после игры и начинается диалог. Процесс съемок был очень отлажен и шел на ура.

Самое сложное было снимать радость после побед. Раз десять приходилось заходить и кричать: «Да, мы сделали это!». Это было адски трудно.

Повторюсь, «Молодежка» мне дала все: я спас квартиру и получил огромное удовольствие, снимаясь там. Когда попал в сериал, понял, как ребята-актеры там пахали. Было очень тяжело, но все это в кайф.

ЯРНОВОСТИ: У вас есть объяснение феномену популярности сериала, почему он ушел в народ?

— Я думал над этим. Знаете, есть сериал «Сваты», который меня поразил тем, что там очень немодная в кинометографе тема семьи, дружбы, взаимовыручки, любви. «Молодежка» — сериал, основанный на этих же понятиях. Там тоже есть любовь, дружба, преданность команде. И в «Сватах», и в «Молодежке», которые порвали рейтинги, культивируются понятия, которые сейчас не очень модны и за них никто не брался.

Я очень рад, что сериалы с такими ценностями выстрелили. Мне нравится, что людям это заходит. Там такие светлые истории, по которым народ соскучился. Не просто приходишь домой, садишься жрать и смотришь, как там кого-то расчленили, а менты бегают и ищут преступников. Зрителю хочется смотреть на ребят, которые верят в свои идеалы и решают какие-то свои юношеские ненадуманные проблемы. Молодым это заходит.

ЯРНОВОСТИ: Один из актеров «Молодежки», ваш друг Андрей Мерзликин много помогает людям. Можете рассказать любую историю про него?

— Как-то в Москве мой армейский друг с Алтая Сергей Золотухин познакомился с Андреем. Мы сидели, разговаривали с ним и с Женей Дятловым. Прошло много лет, у Сереги возникла проблема, и чтобы ее решить, ему нужно было встретиться с губернатором Алтайского края. Он позвонил Андрею, который нашел контакт главы. И губернатор откликнулся на просьбу.

ЯРНОВОСТИ: Многие москвичи сейчас стараются переехать за город или в провинцию. Вас посещали такие мысли?

— Да, есть такое.

ЯРНОВОСТИ: Что конкретно вас не устраивает в Москве?

— Вообще я аполитичный человек, но ярый противник того, что делает Собянин. При этом не принадлежу ни к Навальному, ни к либералам, ни к путинофилам, ни к путинофобам, как писал Слепаков.

А то, что сейчас происходит с Москвой, я, как родившийся, выросший и до сих пор живущий на Таганке, могу сказать четко. Конечно, в 90-е годы был кошмар, стояли ларьки и было неуютно, с другой стороны, где в 90-е было уютно?

Сейчас кажется, что Москва невероятно преобразилась, но есть, например, эти дикие парковки. Ночью в Европе они бесплатные. А у нас для того, чтобы в столице оставить машину человек из другого города должен заплатить серьезную сумму.

Раньше до театра я доезжал за 13 минут, когда пробки — за 25. Сейчас не езжу, потому что все стоят в пробках. И таких примеров много.

ЯРНОВОСТИ: С движением разобрались, а что еще?

— Раньше Таганка была все-таки такой деревенькой в Москве. И я, когда шел из метро, со всеми здоровался, все друг друга знали. Она была таким анклавом, мы были объединены, а остальные москвичи все-таки более разрозненными. Во дворах все знали друг друга.

А сейчас в каждом дворе шлагбаумы, если есть детские площадки во дворе — ее запирают на ночь. Хотя времена тогда были пошумнее, но все было открыто.

А в Ярославле чем хорошо — можно приехать и успеть сходить сразу на два концерта, например, на «Ночь в электричке» — это потрясающе. Тут за день можно сделать в три раза больше дел, чем в Москве.

ЯРНОВОСТИ: Что вас сейчас держит в Москве?

— В Москве у меня старенькая мама и работа в театре. Вот, собственно, и все.

ЯРНОВОСТИ: Театральная зарплата у актера небольшая. Как живете?

— Зарплата действительно небольшая, живем только за счет кино. Юрий Михайлович Ваксман очень помогает. Скажу криминальную вещь — у нас в театре Фоменко можно очень хорошо жить и получать даже более ста тысяч рублей, но при этом в месяц ты должен сыграть спектаклей 15-17. Это через день, практически вся жизнь в театре. Но я не настолько люблю театр, чтобы в нем проводить всю свою жизнь. Это плохо, но я вам рассказал все, как есть.

Меню: «Возвращение мадам Грицацуевой» — салат из обжаренного филе говядины, в нарубленных салатных листах с огурцом, маринованным луком и золотистым картофелем.

Гороховый суп «Наварица» с копченой рулькой, мякоть которой присутствует в супе. Подается в хлебном каравае с рюмкой мадеры. Актерская похлебка с домашней лапшой, курицей и грибами.