В течение всего вчерашнего дня российские власти размышляли, как выходить из ситуации с делом Алексея Москалева и его дочери Маши. Сначала обсуждался вариант проявить милосердие, однако к вечеру было принято иное решение.
Это следует из пояснений собеседников ЯРНОВОСТЕЙ, близких к Администрации Президента и силовым структурам.
Напомним, во вторник Алексей Москалев из города Ефремов Тульской области был приговорен к двум годам лишения свободы за антивоенные посты в соцсетях. Его дочь, 12-летняя Маша, находится в приюте. Накануне приговора, после того как обвинение запросило реальный срок лишения свободы, Алексей бежал из-под домашнего ареста, однако позже был задержан в Минске.
В этом деле фигурирует антивоенный рисунок девочки, который она сделала в школе и который привлек внимание правоохранителей к ее отцу и его соцсетям. Школа отрицает свою причастность, однако среди свидетелей обвинения на суде над Москалевым выступили учителя и директор.
Дело вызвало столь масштабный резонанс, что за Москалева публично вступился основатель ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин. Он обратился в прокуратуру Тульской области с просьбой проверить законность приговора, назвав его «несправедливым», и выразил сочувствие Маше Москалевой, оказавшейся в приюте. Также в поддержку Маши Москалевой выступила партия «Новые люди».
В первой половине четверга собеседники ЯРНОВОСТЕЙ, близкие к Администрации Президента, писали автору текста, что ситуацию могут «откатить назад».
— Могут изменить в апелляции срок на условный, а потом они воссоединятся с дочерью, — давал осторожные прогнозы один из собеседников.
— Могут сдать назад, показательное милосердие никто не отменял, — говорил второй.
Третий отметил, что «ценные указания» Кремля сводились к тому, чтобы те лоялисты, кто хочет выступить в защиту Маши Москалевой и ее отца, не обвиняли федеральную власть, а главное — президента.
— Сказали, что, если хочется покритиковать кого-то, можно говорить, что ответственность лежит на губернаторе Тульской области Алексее Дюмине и его внутриполитическом блоке, мол, их провал, их сфера ответственности, — говорил собеседник ЯРНОВОСТЕЙ.
В эти дни Администрация Президента проводит семинар для заместителей губернаторов по внутренней политике, посвященный старту будущей президентской кампании. Информационный фон для мероприятия (в эти же дни было вынесено еще несколько приговоров за дискредитацию СВО и фейки с реальными сроками, превышающими обычные сроки даже за убийство) получился, прямо скажем, не самый удачный.
ЯРНОВОСТИ спросили у одного из участников семинара (отметим сразу, что наш собеседник работает не в Ярославской области!), не обращались ли они за пояснениями к вице-губернатору Тульской области по внутренней политике, на что тот ответил, что ответственность несут силовики и внутриполитический блок региона все равно ничего не мог сделать.
Параллельно в анонимных Telegram-каналах, связанных с силовыми структурами, начались ожидаемые публикации о том, что в деле «не все однозначно», что у Москалева дома нашли три тысячи долларов США (чуть более 200 тысяч рублей), что он ранее был судим, что у него также было найдено незарегистрированное оружие и что антивоенный рисунок девочки не имел к делу никакого отношения. Это стандартная стратегия дискредитации тех, за кого вступается общественность, однако это свидетельствовало о том, что сторонники жесткой линии сдаваться не собираются.
Ко второй половине дня они победили: было принято решение не идти по милосердному сценарию, а продавливать «государственническую позицию».
Оговоримся сразу: первому лицу о ситуации не докладывали.
Зато в паблик вышла до этого хранившая молчание уполномоченная по правам ребенка в России Мария Львова-Белова.
— Моей основной задачей будет не оставить девочку без попечения близких. Знаю, что она снова начала учиться, общаться с ровесниками, с ней занимаются психологи. Маша в безопасности. Будем работать и над тем, чтобы она не жила в учреждении, — заявила Львова-Белова.
Она также добавила, что «история далека от упрощенной картинки, которую показывают некоторые СМИ и правозащитники: "отец пострадал за антивоенный рисунок дочери, теперь его лишают прав, он в тюрьме, а она в приюте". Уголовное и гражданское дело не связаны напрямую».
Уже к вечеру — очевидно, после предварительной работы Старой площади и внутриполитического блока Тульской области — дала интервью мама Маши Москалевой Ольга Ситчихина, которая ранее отказывалась забрать ее из приюта и не интересовалась ее судьбой.
Ситчихина сообщила «7x7», что планирует забрать дочь из приюта, когда вернется с вахты. По ее словам, девочка отказывалась ехать к ней, пока Алексей Москалев был под арестом, но сейчас просит забрать ее. Ситчихина живет в Тамбовкой области с мужем и 17-летней дочерью и говорит, что сможет не работать, воспитывая Машу.
— Я намерена сидеть дома, а мой муж с братом будут работать, без денег никто сидеть не будет. У меня большой огород: знаю, что зимой будут закрутки, мясо. В деревне у нас как таковой работы нет, а город от нас в 25 километрах, — сказала Ситчихина.
Все это время, по словам женщины, ей поступали угрозы и упреки, что она оставила ребенка. Ситчихина рассказала «7x7», почему так произошло. По ее словам, Маша жила с отцом со второго класса (сейчас она в шестом). Женщина утверждает, что Москалев выставил ее из квартиры и запретил общаться с дочерью. Старшую дочь от другого брака ей якобы пришлось выкрасть из школы. Машу — не получилось.
— У него характер очень жесткий. Он не бил, ничего, но такие слова говорил, что лучше бы вдарил, без ножа резал. Машу он никогда не обижал: она у него царь и бог. Он [Москалев] трубку Маше не давал, был против [общения]. Я подгадывала время, когда она была одна, звонила, мы с ней переписывались во ВКонтакте. [Последний раз] я видела ее, наверное, в классе во втором: гуляли вместе и за ягодами ходили, пока я была в Ефремове, а потом я уехала, — говорит мать девочки.
Ольга Ситчихина сообщила, что не будет запрещать девочке видеться с отцом, даже если его отправят в колонию. Она готова возить дочь на свидания. В том числе женщина не против, если Маша захочет жить с папой после его освобождения. Ситчихина знает, что ребенок переживает за отца, и хочет, чтобы с ней поработали психологи.
При этом женщина не понимает, «чему ее Москалев учил». Она не лезет в политику, и «голова ничем не забита». Для нее важно, чтобы все были одеты, обуты и накормлены. Ольга думает, что «отобьет ее политику, антипропаганду и рисунки».
— Вот видите, как хорошо все разрешилось, — написал источник ЯРНОВОСТЕЙ, близкий к Администрации Президента, автору материала, приложив ссылку на заявление Ситчихиной.
Слово «отбить» применительно к убеждениям ребенка из уст матери собеседника совершенно не смутило: все решения властью уже приняты.
За побег из-под домашнего ареста новое дело против Москалева едва ли будет возбуждено: он нарушил правила меры пресечения, а не бежал из колонии. Расчет власти сейчас прост: поскольку общественность сочувствовала оказавшейся в приюте девочке, то теперь, после «счастливого финала», все успокоятся, и дело ее отца, как и судьба самой Маши, постепенно уйдет из соцсетей, так как государственная система велит считать такой финал счастливым — или хотя бы имитацией счастья.
Остается добавить несколько строк о той роли, которую сыграли в судьбе Москалева бывшая редактор Первого канала Марина Овсянникова и ее адвокат Дмитрий Захватов. Они заявили, что организовали побег Москалева по тем же каналам, по каким ранее сбежала из-под домашнего ареста сама Овсянникова (сейчас она находится во Франции, где получила политическое убежище), а потом о том, что он сам виноват в своем задержании в Минске, так как включил мобильный телефон (позже этот пост был удален из Telegram-канала Овсянниковой).
Характерно, что теперь Овсянникова и Захватов также публикуют записи о том, что дело Москалева раскручивает администрация губернатора Дюмина. Также, пока продолжался неудачный побег Москалева, они говорили, что он «еще находится в России», и публиковали письмо Маши отцу.
Несут ли они ответственность за срыв побега и каковы его последствия?
Тут остается сослаться на источники в среде политических активистов, которые, как только Овсянникова заявила телеканалу «Дождь» (признан иноагентом), что Москалеву помогают бежать те же люди, которые помогли ей, пришли в ужас и ярость: спецслужбам не надо было дожидаться включения телефона Москалева, а достаточно было следить за телефоном Захватова и старыми контактами Овсянниковой!
Активисты говорят, что для неудачного побега использовался один из известных в узкой среде каналов. Теперь этот канал использоваться для вывоза людей, которым грозит уголовное преследование, не может, и виновата в этом излишняя болтливость пользователя. Овсянникова и Захватов, по общему мнению (мнение автора текста в данном случае совпадает с этой позицией), нарушили главное правило: «Не навреди». В случае побега оно переводится как «не сообщать деталей, пока человек не в безопасности, не давать наводок, кто может за ним стоять – по крайней мере, в публичном поле, не светить сам канал вывоза».
Ради паблисити — или того, что они сами считали благородным делом — Овсянникова и Захватов нарушили это правило, и теперь тем, кто занимается помощью людям, попавшим под уголовное преследование, будет сложнее выбираться из страны в экстренной ситуации. Добавим, что, хотя Овсянникова называет себя журналистом, все же на Первом канале она работала редактором, и ей, очевидно, не хватило именно простейшего репортерского навыка: в погоне за славой и репортажем не навреди герою.
В истории семьи Москалевых самым фатальным образом переплелись пороки российской политической системы и ее акторов как от власти, так и от оппозиции, сделавшие по совокупности хэппи-энд невозможным.
Остается только дождаться рассмотрения дела Москалева в апелляции. На гуманистический финал, впрочем, рассчитывать сложно — разве что случится какое-то чудо.
Комментарии: