Символ патриотизма и человечности: за что в России любили королеву Елизавету II

Вопреки всему.

«Королева мирно умерла сегодня днем в Балморале. Король и Королева-консорт останутся в Балморале этим вечером и завтра вернутся в Лондон. 8 сентября 2022 года».

Простая табличка в черной рамке приколочена к воротам Букингемского дворца, над которым приспускают флаг и неожиданно сияет радуга.

Смерть «вечной бабушки» Великобритании (Елизавета II скончалась в возрасте 96 лет, правила 70 лет и застала 15 премьер-министров, начиная с Уинстона Черчилля и заканчивая Лиз Трасс) произвела впечатление и на россиян, несмотря на все сложности нынешних отношений между государствами, причем впечатление искреннее: скорбь по королеве сейчас враждебной страны никак не оплачивается, не сулит никаких благ. Впрочем, и кары тоже…

Почему нас, россиян, так задевает смерть пожилой королевы, заставшей и Вторую Мировую Войну, и фактический распад Британской империи, и дальнейшие конфликты, и сексуальную революцию, и новую революцию политкорректности, всего на неделю пережившей Михаила Горбачева и сбежавшей в вечность, лишь позавчера приветствовав нового премьера?

Елизавета II — близкая родственница дома Романовых, но реальные монархические настроения в России, скорее, удел фриков и мечтателей правого толка.

Возможно, это наследие «самой читающей нации», еще в советские времена бежавшей от реальности в книги о прекрасных дамах и отважных рыцарях, где в замке правит королева, которая обязательно добра и мудра и которая является одной из немногих опор в нашем шатком мире. А в последние месяцы этот мир стал настолько шаток, что уход Елизаветы II выглядит как падение одного из столпов, на котором еще держалась старушка-Земля.

Кем же на самом деле была эта женщина? Елизавета II за свою долгую жизнь, возможно, была самой фотографируемой персоной планеты, но почему-то в память врезается не один из ее бесчисленных портретов в полном облачении с орденскими лентами, а совсем другой: растрепанная девчонка обнимает собаку, доверчиво уткнувшуюся ей в шею.

Какой же она была? Любила ли она на самом деле все эти пышные платья и церемониал? Нравилось ли ей, что ее будит по утрам служанка, а потом ни минуты не дают быть одной? Какие книги ей нравились на самом деле и какие романы она читала тайком, если у нее была возможность сделать хоть что-то тайком? Какие фильмы заставляли смеяться? Груши она на самом деле предпочитала или яблоки? Была ли она природной совой или жаворонком? Понравилась ли ей удаленка?

Мы знаем о Елизавете II все — и одновременно ничего. Вся ее жизнь была регламентирована в полном соответствии с единственной ролью: царствовать, но не править. Быть свидетелем, но не быть в силах что-либо изменить, так как цена ее вмешательства — падение престола, а значит, и падение той Великобритании, в которой она родилась. Пожалуй, любовь к своей стране — это то немногое, что в таком строгом и определенном образе Елизаветы II является действительно доказанной величиной.

Даже сама смерть Ее Величества, несмотря на сумятицу, которую то и дело вносило новое время с соцсетями, была такой же, как и ее жизнь: она завершила свои дела, поприветствовав нового премьера и, как всегда, даже движением брови не выдав свое к нему (в данном случае — к ней) отношение. Дождалась приезда детей и старшего внука для прощания. Лондонский мост рушился («Лондонский мост рухнул» — кодовая фраза, много лет назад определенная для шифра-объявления о смерти Елизаветы II) величественно, и каждый кирпичик падал в оговоренный срок в оговоренную лунку.

Стоит ли говорить, что ушла целая эпоха?

И да, и нет.

Смерть Елизаветы II — это, вероятно, последняя часть прощания с двадцатым веком с его великими то прекрасными, то страшными фигурами. На смену строгой, но величественной женщине в неизменных костюмах приходят ярковолосые и кичащиеся индивидуальностью, но на самом деле безликие люди, лишь мельтешащие в частично запрещенных в России соцсетях.

Елизавета II была символом века, когда можно было быть собой вне толпы, хотя она-то как раз и была лишена главного права — жить собственной жизнью. Она не декларировала модные ныне тезисы о жизни ради других, обходилась без демонстративной и пафосной жертвенности, она действительно жила ради своей Великобритании.

Хочется верить, что там, где она теперь обретет вечную жизнь, она сможет, наконец, жить для самой себя. Почему-то кажется, что Елизавета II, как никто другой повидавшая глобальные бури, пытавшиеся обрушить мир, знала цену принципу: «Все проходит. И это тоже пройдет».

Екатерина Винокурова

Специально для ЯРНОВОСТЕЙ