ЯРСТАРОСТИ: Яков Иванович Дедюлин и ярославское ополчение 1812 года

Статьи Ярстарости

205 лет назад, 5 августа (24 июля по старому стилю) 1812 года, в Ярославль съехались дворяне со всей губернии. Местом их внеочередного съезда стал Дом призрения ближнего на Екатерининской улице (ныне улица Андропова). Сейчас в этом здании находится приёмная комиссия Демидовского университета. Повод для встречи был более чем серьёзный – манифест императора Александра I о сборе внутри государства земского ополчения. Выполнение этой спасительной для Отечества задачи было возложено на дворянство.

Вот уже полтора месяца шла война с Наполеоном. В этот день основные силы французской армии находились между Суражем (ныне райцентр Брянской области) и Могилёвом (город на востоке Белоруссии). Неприятель с боями продвигался к Москве. Его численное превосходство требовало срочного пополнения русской армии.

В России на тот момент отсутствовала всеобщая воинская повинность. Вооружённые силы комплектовались исключительно за счёт рекрутских наборов. Вот почему 6 июля 1812 года царь издал манифест, призывавший к созданию ополчения.

«Неприятель вступил в пределы Наши и продолжает нести оружие своё внутрь России, надеясь силою и соблазнами потрясть спокойствие великой сей Державы, – гласил манифест. – При всей твёрдой надежде на храброе Наше воинство, полагаем Мы за необходимо нужное: собрать внутри Государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкрепление первой».

Командир «второй ограды»

Ярославские дворяне, собравшиеся в зале Дома призрения ближнего, должны были не только определить численность крепостных, направляемых ими в ополчение, но и выбрать командира этой по преимуществу крестьянской армии. Из девяти кандидатов абсолютное большинство голосов получил 39-летний полковник Дедюлин, имевший за плечами не только долгую службу в армии, но и реальный боевой опыт. После утверждения в должности он был произведён в чин генерал-майора.

Яков Иванович Дедюлин появился на свет в своей родовой усадьбе Маковесово Романов-Борисоглебского уезда. Ему не было и пятнадцати, когда отец, отставной секунд-майор, записал его подпрапорщиком в лейб-гвардии Преображенский полк, один из старейших в России. Яков Дедюлин принимал участие в русско-шведской войне 1788-1790 годов, а в 1805 году сражался против армии Наполеона под Аустерлицем.

Последствия многочисленных ранений давали о себе знать. В 1810 году полковник Дедюлин вышел в отставку и поселился в Ярославле. В 1811-м его избрали предводителем губернского дворянства. После окончания войны с Наполеоном Яков Иванович вернётся на этот пост и будет занимать его в течение следующих десяти лет.

Для Российской империи это был не первый опыт формирования так называемой «второй ограды» против Наполеона. В декабре 1806 года, в период русско-прусско-французской войны, Александр I аналогичным манифестом созвал Земское войско для несения сторожевой службы на границе с Пруссией.

Около шести с половиной тысяч ратников составили тогда Ярославское губернское земское войско. Его командиром стал генерал-майор Яков Иванович Лихачёв, отпрыск известного дворянского рода, которому ещё в конце XVII веке были пожалованы земельные угодья в Пошехонском уезде «за верную службу и усердное радение».

Всего же по России в Земское войско было призвано более двухсот тысяч человек. Подавляющее большинство среди них составляли крепостные крестьяне. Новое формирование просуществовало недолго. В июне 1807 года Александр I и Наполеон подписали Тильзитский мир, а в конце сентября вышел манифест о роспуске Земского войска.

«Отдать в ополчение за пьянство»

Летом 1812 года участники дворянского собрания в Ярославле приняли решение: направить в ополчение по четыре крепостных с каждых ста ревизских душ, что должно было составить в общей сложности 11 318 человек. Из них предполагалось сформировать семь полков: шесть пеших и один конный. Крестьяне могли вступать в ополчение лишь от имени и по прямому указанию своего помещика. Запись в армию добровольцем, так сказать, по зову сердца, для них категорически исключалась и приравнивалась к уголовному преступлению.

Руководство созданием ополчения взял на себя специально учреждённый «Комитет ярославской военной силы». Он начал сбор пожертвований среди купечества и мещанства на закупку лошадей, провианта и обмундирования для ополченцев. Всего по губернии на эти цели удалось собрать более 817 тысяч рублей. Каждый восьмой рубль из этой внушительной суммы дали жители Ярославля.

Ярославские дворяне взяли на себя обязательство предоставить для защиты Отечества «исправных, здоровых и благонадёжных на службу» ополченцев в возрасте от 17-ти до 45-ти лет. Однако у многих слово разошлось с делом. В этом убедился принц Георгий Ольденбургский, генерал-губернатор трёх губерний – Ярославской, Тверской и Новгородской. Именно ему было поручено формирование «второй ограды» на этих территориях.

Георгий Петрович прибыл в Ярославль вскоре после вышеупомянутого дворянского собрания. И сразу начал с того, что устроил смотр будущим ратникам ярославского ополчения. Выяснилось, что значительное число из них не может нести военную службу: одни – в силу дряхлости, другие – по молодости лет. Генерал-губернатор был возмущён до глубины души. Он приказал немедленно вернуть забракованных ополченцев их помещикам для срочной замены.

Критерии моральной и физической пригодности ратников были весьма расплывчаты, и хозяева крепостных солдат не преминули этим воспользоваться. Помещики стремились в первую очередь отправить в армию крестьян, не способных к производительному труду, и не видели в этой хитрости ничего постыдного. Причём так мыслили не только люди штатские, но и те, кто сам воевал.

Герой войны с Наполеоном, генерал-лейтенант Дмитрий Михайлович Волконский, ставший незадолго до начала войны владельцем имения в Мологском уезде, в те дни записал в дневнике: «Приказчик мой поехал в Ярославль и повёз Макарку отдать в ополчение за пьянство».

В ожидании воинской славы

К началу осени формирование ярославского ополчения в целом завершилось. Из набранных ратников, число которых превысило 11 тысяч, были сформированы 4 пеших полка и один конный. Все полковые начальники обладали военным опытом, имея звания не ниже подполковника. Два полка располагались в Ярославле, по одному – в Ростове, Романове и Данилове. В Ярославле сохранилось здание, где в 1812 году располагался штаб ополчения (ныне это дом 19/11 по улице Советской).

Если с численностью военной силы всё обстояло благополучно, то её оснащённость оружием оставляла желать лучшего. Первоначально в распоряжении ратников имелось лишь 2 тысячи ружей и 600 алебард. Подавляющее большинство ополченцев было вооружено лишь пиками и топорами.

Проблему решили кардинально. Пять тысяч ружей удалось получить в арсеналах Санкт-Петербурга, ещё четыре тысячи дал Сестрорецкий оружейный завод. Ярославцам досталось оружие бывшее в употреблении, зачастую отремонтированное. А на что ещё могли рассчитывать не нюхавшие пороха крестьяне, не имевшие военной подготовки? Позже арсенал ополчения пополнялся за счёт трофейного французского оружия и редких поставок из Великобритании.

Первоначально Ярославскую военную силу предполагалось отправить в окрестности Москвы для несения службы в тылу действующей армии. Однако после того, как город был сдан французам, угроза интервенции нависла над Ярославской землёй. Для её защиты главнокомандующий русской армией Михаил Илларионович Кутузов приказал использовать силы ополчения. До конца осени полки не покидали пределов губернии, несли дежурство на её рубежах, продолжая обучение воинской науке.

Лишь в середине ноября 1812 года ополчение выступило в поход. Путь его лежал через Тверь в Смоленскую губернию. Здесь ярославцы присоединились к регулярным частям русской армии, приняв участие в преследовании отступавших французских войск. Военные действия на территории России завершались, но ополченцам ещё предстояло показать себя при осаде крепостей в Польше и Западной Пруссии.

Одновременно с полками Ярославской военной силы город покинул егерский батальон великой княгини Екатерины Павловны, возглавляемый князем Александром Петровичем Оболенским. Это воинское подразделение, снаряжённое сестрой императора, стало единственным отрядом пеших ополченцев, принимавшим участие во всех ключевых баталиях 1813 года, включая Кульмское сражение и битву под Лейпцигом. В батальон по собственному желанию вступили некоторые жители Ярославля.

«Ежечасно готовые к смерти»

Осада Данцига началась ещё в январе 1813 года. Крепость на Висле была занята войсками Жана Раппа, одного из самых преданных Наполеону генералов. В середине июня к Данцигу подошёл 12-тысячный отряд ополченцев. Его составили полки Тульской и Калужской губерний, а также два пеших полка и две сотни конного полка ярославского ополчения во главе с генерал-майором Дедюлиным.

Осадой крепости руководил герцог Александр-Фридрих Вюртембергский, брат вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Его штаб начал с обучения ополченцев военному делу. Одновременно были приняты меры для обеспечения полков качественными ружьями и амуницией. Вскоре под Данциг прибыл транспорт с сапогами.

В осадном корпусе свирепствовали болезни. Посетив один из лагерных лазаретов, герцог сам заболел тифом. Свои полномочия он был вынужден временно передать командиру Тульского ополчения, генерал-лейтенанту Дмитрию Михайловичу Волконскому, уже упоминавшемуся здесь владельцу земель в Мологском уезде.

Боевое крещение ярославских ополченцев состоялось 17 августа 1813 года. Обстрел Данцига с использованием ракет стал причиной сильных пожаров на территории крепости. В ответ генерал Рапп под прикрытием своей артиллерии пошёл на прорыв осады. Герцог Вюртембергский писал в донесении императору: «Атака… покрыла славою войска. Генерал Рапп... атаковал с упорством самым необыкновенным, однако ж, как старым линейным войском, так и ополчением был он принят с удивительным хладнокровием и храбростью, хотя и наступал три раза и в последний даже подошел к нашим батареям довольно близко».

Осенью началась подготовка к штурму. Но французы тоже не дремали. Созданный ими отряд из 70-ти человек, прозванный «братьями дьявола», стал для осаждавших настоящим проклятием. Его ночные вылазки существенно замедляли подготовительную работу. Она и без того продвигалась тяжело из-за холодов, дождей, заболоченной местности.

Участник осады Данцига, будущий декабрист, барон Владимир Иванович Штейнгель позже напишет в своих мемуарах: «Русские ополченцы покрыли себя славою. На биваках, заливаемых водою, дружины не имели другого прикрытия от холода, кроме изорванных армяков. Почти без рубах и обуви всякую ночь они стояли в колоннах или в траншеях, по колено в воде, всегда в ружье и ежечасно готовые к смерти».

Капитуляция без смягчающих обстоятельств

Ситуация изменилась в октябре 1813 года – после поражения Наполеона в битве под Лейпцигом. Генерал Рапп посчитал бессмысленным продолжать сопротивление. Он готов был капитулировать, если гарнизону дадут возможность уйти во Францию. Однако русский царь категорически запретил принимать капитуляцию на таких условиях, настаивая на сдаче французов в плен. Рапп вынужден был согласиться. На исходе 1813 года победители вошли в ворота Данцига.

К началу 1814 года войскам союзных армий сдались почти все французские крепости на Висле, Одере и Эльбе. В ополчениях больше не было нужды. Указом Александра I от 22 января 1814 года все они, включая ярославское, были расформированы. Каждый ратник

получил в качестве награды 5 рублей ассигнациями.

В июле 1814 года два полка под командованием генерал-майора Дедюлина вернулись в Ярославль. В начале ноября домой возвратились два других пеших полка, а с ними и конный. Потери Ярославской военной силы в ходе Отечественной войны 1812-1814 годов составили 4 тысячи 663 человека (это 41% от её численности). Лишь 320 ратников погибли на поле боя, свыше двух тысяч умерли от болезней, примерно столько же скончалось от ран.

Генерал-майор Дедюлин не забыл о своих крестьянах-ополченцах, павших в сражениях и умерших в лазаретах. У входа на колокольню Спасской церкви в селе Ратмирово Романов-Борисоглебского уезда, построенной ещё его отцом, где и сам он был крещён, Яков Иванович установил три дубовые доски с именами крепостных героев. Их командир скончался в 1836 году. Его похоронили в склепе-часовне при этом же храме. В середине ХХ века склеп Дедюлина был разрушен.

Александр Беляков