Устройство для наглядной демонстрации суточного вращения Земли было установлено здесь в 1931 году и работало вплоть до 1986-го.
В ходе экскурсии гости Исаакия могли наблюдать за экспериментом: подвешенный под куполом 93-метровый маятник, кстати самый большой в мире, медленно менял плоскость вращения, чтобы в конце концов сбить спичечный коробок, первоначально стоявший на полу поодаль от этой плоскости.
Через семь лет после Ленинграда свой маятник Фуко получил и Ярославль. Правда, наш был в семь раз меньше, всего 13 метров, но тут уж габариты помещения ограничивали. Местом установки маятника стал храм Ильи Пророка на бывшей Ильинской, а тогда уже Советской площади. Именно там с 1938 по 1941 год располагался антирелигиозный музей, аналогичный ленинградскому.
Нынешний год – юбилейный для храма Ильи Пророка – самого знаменитого на сегодняшний день памятника церковной архитектуры Ярославля. Исполнилось 370 лет со времени начала его строительства. Весной 1647 года «посадские люди Нифантей да Аникей Ивановы дети Скрипины» заложили первый камень нового храма «в вечный поминок своих душ и по душах родителей своих». Именитые купцы гостиной сотни украсили город, на века оставив добрую память о себе.
Строительство первой в городском посаде Ярославля каменной церкви, а это была церковь Николы Надеина, началось на четверть века раньше. Её нынешний адрес – Народный переулок, 2а. К исходу XVII столетия в городе имелось около сорока каменных храмов. Многие из них своей красотой и богатством убранства превосходили московские.
«Какое-то упоение зодчеством охватило горожан в этот золотой век жизни Ярославля, – писал в начале ХХ века ярославский искусствовед Нил Григорьевич Первухин. – Словно в Италии цветущей порой Возрождения, именитые граждане, богатые купцы, приходские общины, родовитые князья, даже смиренные схимонахи истощают свои средства, дабы украсить родной город новой каменной хвалой Вседержителю».
Купцы Скрипины особенно преуспели по части «каменной хвалы». «Ильинская церковь в ряду всех прочих церквей Ярославля, несомненно, принадлежит к числу самых замечательных», – справедливо утверждает в своей монографии, изданной в 1906 году, исследователь истории храма и щедрый его благодетель Иван Александрович Вахромеев.
Как вскоре выяснилось, далеко не все ярославцы относились к шедевру архитектуры с таким же благоговением. Первые десятилетия советской власти стали для Ильинской церкви временем суровых испытаний. Само существование её порой оказывалось под угрозой.
Директор внутри купола
Инициатором установки маятника Фуко в церкви Ильи Пророка стал директор Ярославского антирелигиозного музея, в недавнем прошлом старший инструктор областного союза воинствующих безбожников, 43-летний большевик Виктор Михайлович Ковалёв. Побывав в Исаакиевском соборе, он решил перенять опыт ленинградских товарищей.
Ковалёв взял у них все необходимые сведения, сделал замеры высоты в Ильинской церкви, заручился поддержкой умельцев Ярославского государственного механического завода Наркомата боеприпасов, он же завод № 62. За неделю они рассчитали конструкцию маятника и изготовили его.
Когда пришло время фиксировать верхний конец стальной проволоки в механизме вращения, директор музея лично забрался через окно с улицы в средний купол храма и выполнил все работы. На другом конце был закреплен 13-килограммовый чугунный шар. Для удобства наблюдения за движением маятника на полу уложили деревянный диск диаметром 3 метра.
«Было уже далеко за полночь, но никто из сотрудников не уходил, – вспоминает Ковалёв, – работали со свечами и керосиновыми лампами, так как электропроводки в церкви ещё не было. На следующее утро мы провели испытание, вооружившись часами. Через пять минут маятник отклонился на два градуса. Тут все бросились ко мне, стали меня целовать и поздравлять, радости не было конца».
За установку маятника Фуко в православном храме Виктор Михайлович Ковалёв первым в области получил значок атеиста-отличника. Центральный совет Союза воинствующих безбожников удостоил изобретательного директора почётной грамоты за подписью самого Емельяна Ярославского. А к маятнику в церковь табунами потянулись школьные экскурсии.
Храм, превращённый в склад
Первый ущерб после Октябрьского переворота церковь Ильи Пророка понесла в июле 1918 года в дни подавления Ярославского восстания. Обстреливая Ярославль «по площадям», артиллерия Красной Армии практически уничтожила центр города. Снарядами была снесена одна из глав храма, пробиты бреши в шатрах колокольни и одного из приделов.
Службы здесь продолжались ещё два с половиной года. Лишь в декабре 1920 года губернская ликвидационная комиссия церковно-монастырских имуществ постановила «храм закрыть, здание храма, как имеющее художественную и архитектурную ценность, передать в чрезвычайную жилищную комиссию для помещения в нём музея, имущество храма, имеющее художественно-историческое значение, передать Ярославскому естественно-историческому музею, остальное ликвидировать».
Власти решили разместить в упразднённой церкви музейную экспозицию со всеми коллекциями и библиотекой в 60 тысяч томов. Такое решение «было бы гибельно не только для музея, но и для храма». Ситуацию спасла срочная телеграмма за подписью заведующей отделом по делам музеев и охраны памятников искусства Наркомпроса Натальи Ивановны Седовой, жены всесильного председателя Реввоенсовета Льва Троцкого.
Тогда Ильинский храм решили использовать как склад для конфиската. Сюда начали свозить утварь из многочисленных ярославских церквей, закрытых новой властью. В подклетах устроили квартиры, жильцы которых втихую воровали бывшее церковное имущество. Неоднократные обращения прихожан о передаче храма православной общине так и не увенчались успехом.
Церковь, которая всем мешала
В целом 1920-е годы оказались для церкви Ильи Пророка сравнительно спокойным периодом. Храм работал как музей древнерусского искусства. К исходу десятилетия его реставрация в основном завершилась, а сам он, согласно классификации Наркомпроса, получил высшую категорию как «памятник большого художественного значения» и в этом качестве был поставлен на учёт Главнауки.
Опасность полного уничтожения нависла над храмом в начале 30-х годов, когда в Советском Союзе поднялась новая волна гонений на религию. Первым делом церковь-музей закрыли. В начале 1932 года газета «Северный рабочий» опубликовала статью с категорическим требованием – очистить от храма главную площадь Ярославля. Её появлению предшествовал сбор подписей среди городских рабочих. Свои автографы под ультиматумом поставили несколько тысяч представителей «победившего класса».
Ярославль тогда входил в состав Ивановской промышленной области, поэтому городская власть обратилась в Ивановский облисполком с письмом. В нём говорилось: «Горсовет, основываясь на массовых требованиях широкой пролетарской общественности крупнейших фабрик и заводов, особо подчёркивает необходимость немедленного освобождения Советской (центральной) площади города от церкви Ильи Пророка, учитывая, что последняя чрезвычайно мешает новой планировке города».
Храм спасло от уничтожения вмешательство специалистов Главнауки – известных реставраторов Петра Барановского и Николая Померанцева. Ярославский писатель-натуралист Николай Кузнецов, исполнявший в те дни обязанности директора музея, не покидал его до тех пор, пока опасность не миновала.
К вопросу о сносе храма городские власти вернулись летом 1937 года при обсуждении нового генплана реконструкции и развития Ярославля. Участники заседания горсовета, состоявшегося 15 июня, занесли в протокол: «Признать тупиковое размещение общегородского центра на Стрелке неудачным, предложить перенести таковой на территорию существующего административного центра на Советской площади со сносом церкви Ильи Пророка. Просить Ярославский облисполком возбудить ходатайство перед Государственным комитетом по охране памятников старины о сносе церкви Ильи Пророка, которая мешает организации центральной площади в городе».
Сам храм в это время был приспособлен под склад, хотя иногда по заявкам туда и пускали туристов. Подклеты были сданы в аренду транспортной артели «Гужевик» и кондитерской фабрике «Путь к социализму». Прочие помещения делили между собой фонды музея и мастерская обллита. Год спустя в судьбе церкви Ильи Пророка произошёл очередной поворот – она стала антирелигиозным музеем.
Механик на музейной работе
В директора музея Виктор Ковалёв попал, не имея ни должного опыта, ни образования. Всё недостающее ему с лихвой заменяли пролетарское происхождение и классовая сознательность.
Родившийся в Петербурге в семье рабочего, он окончил лишь ремесленную школу, после которой пошёл работать токарем на Охтенский пороховой завод. Здесь Виктор познакомился с членами подпольной ячейки РСДРП и проникся революционными идеями. Вместе с товарищами занимался подготовкой митингов и забастовок, сбором средств на издание газеты «Правда».
В октябре 17-го Ковалёву было 22. Сначала он служил в рядах городской милиции, но вскоре был призван в Красную Армию. Осенью 1919 года в составе второго стрелкового батальона Петроградского полка «был брошен на подступавшие к Петрограду полчища Юденича». Попал в плен, сумел бежать, вернулся на фронт, получил ранение, лежал в госпитале.
После демобилизации в 1922 году Виктор Ковалёв поселился в Ростове Великом. Здесь он неоднократно менял работу: был механиком на мельнице, библиотекарем, мастером в механической мастерской. Перебравшись на жительство в Ярославлю, Виктор Михайлович Ковалёв двинул по общественной линии – возглавил заводской комитет на судоверфи. Вступление в ВКП(б), последовавшее в 1926 году, открыло перед ним новые возможности.
Свой первый атеистический кружок Ковалёв создал ещё в Ростове. В Ярославле этот опыт оказался очень востребован. Бывший механик стал одним из организаторов областного отделения Союза воинствующих безбожников. Виктор лично формировал агитбригады антирелигиозной направленности, читал лекции.
Но главным в его работе было не слово, а дело. По признанию самого Ковалёва, он приложил руку к закрытию примерно двух десятков церквей города Ярославля. Запрещённые колокола отправлялись в переплавку. При такой работе необразованность только на руку.
«Религия есть затемнение отсталых слоёв»
В мае 1938 года на столе воинствующего безбожника Виктора Ковалёва затрезвонил телефон. Его срочно вызывали к секретарю обкома партии. «Признаться честно, я немного струхнул, – вспоминает Ковалёв, – так как время было в ту пору опасное, действовали враги народа, можно было ожидать всего. Я тут же пошёл к нему и, едва открыв дверь, услышал грубое ко мне обращение».
Секретарь не назвал Ковалёва ни по имени, ни по отчеству. Просто приказал: «Садись и слушай». С трепетом в сердце тот опустился на стул.
– Вот тебе двадцать пять тысяч, – сказал секретарь, – и чтобы к седьмому ноября был в Ярославле областной антирелигиозный музей.
– Я ж не музейный работник, – робко возразил Ковалёв. – Сумею ли?
– Ну так положь партбилет и убирайся, – грубо отрезал рассерженный обкомовец.
Делать было нечего, оставалось повиноваться. 14 июня 1938 года областной отдел народного образования издал приказ о создании музея, а 7 ноября бывший храм торжественно открылся в новом качестве. В течение следующего года здесь побывало более 23 тысяч посетителей.
Среди записей в книге отзывов попадаются настоящие стилистические шедевры в духе Андрея Платонова: «Мы, сын и дочь, привезли свою мать для осмотра антирелигиозного музея и доказали ей на старости лет, что религия есть затемнение отсталых слоёв». Или, например, вот такой: «Только теперь понял, почему не сносят эту церковь, которая никому не нужна и мешала всем».
В мае 1941 года Виктор Ковалёв был призван на пятимесячные военные сборы, откуда отправился прямиком на фронт. На музейную ниву он вернулся только в 1947 году, возглавив музей-усадьбу Некрасова в Карабихе. В этой должности Ковалёв проработал всего несколько месяцев, затем был понижен до музейного завхоза, коим и состоял до 1955 года.
Что касается антирелигиозного музея, то его трёхлетняя деятельность (здесь будет уместней всего употребить слово «варварская») нанесла храму Ильи Пророка серьёзный ущерб. Он зафиксирован в акте проверки состояния церковного здания от 18 марта 1943 года. В двух приделах и на галерее церкви к стенам с помощью костылей были прикреплены тяжёлые стенды, в результате фрески повреждены. Другой придел стал по сути дела свалкой для ценнейших образцов древнерусской живописи и прикладного искусства. Храм потерял кресты на двух своих главах, лишился стёкол в окнах, а в его ограде был устроен туалет.
И всё-таки в деятельности областного антирелигиозного музея был как минимум один положительный результат. Его коллекция постоянно пополнялась произведениями церковного искусства, которые таким образом удалось спасти от уничтожения. Позже они поступили на хранение в Ярославский краеведческий музей, а затем пополнили фонды музея-заповедника и художественного музея.
Здание и его музейная экспозиция по истории банковского дела в Ярославле включены в экскурсионный маршрут историко-архитектурного музея заповедника «От копейки до тысячи».
«Я прожил довольно долгую жизнь, – писал в предисловии к одной из своих книг Павел Батов. – Мне довелось немало повидать в ней разного – хорошего и плохого. И если бы мне суждено было начинать сызнова, не задумываясь, пошел бы тем же путем».
«Статистика знает все, – утверждали Ильф и Петров. – Точно учтено количество пахотной земли в СССР с подразделением на чернозем, суглинок и лёсс. Как много жизни, полной пыла, страстей и мысли, глядит на нас со статистических таблиц! От статистики не скроешься никуда».
15 марта 1858 года скончался Константин Полторацкий, один из прославленных генералов Отечественной войны 1812 года, который с 1830 по 1842 год был ярославским генерал-губернатором.
Со студенческих лет судьба вела его к вершине служения Русской Православной церкви. Он стал первым Патриархом после восстановления в Руси патриаршества.
Комментарии: